Источник: https://www.un.org

Источник: видео https://www.youtube.com/watch?v=-K8dZVl-oBg&list=RDCMUCQor-oqvVNR24ngy3y9U-ig&index=11

Источник: фото https://klubputeshestvennikov.com

Почти каждый город представляет собой пёстрое лоскутное одеяло, сшитое из истории, политики и местных традиций и инициатив. Дели похож на многие индийские города. Один из его районов открывает вид на великолепную гробницу-сад Хумаюна, обрамленную зеленым пространством, служившим сто лет назад питомником для выращивания различных видов растений и деревьев для нужд Британского Нового Дели, и тихим элитным жилым кварталом. Через дорогу находится основанное 800 лет назад городское поселение, которое окружает Храм святого Низамуддина Аулии, покровителя Дели, место паломничества тысяч туристов круглый год, граничащее с древним каналом.

В городах Индии проживает всего 28 процентов населения страны. В 2011 году городское население проживало более чем в 1600 городах, их которых 53 являются городами с населением свыше 1 миллиона человек. Население Мумбаи составляет 18 миллионов человек, а Дели — 16 миллионов жителей. Сто лет назад население Дели составляло всего лишь 200 000 человек!

Многие достопримечательные места дошли до нас с XII века и носят тысячелетние названия. «Город-Красавец» описывается в эпических произведениях, дошедших до нас с IV века. В них упоминаются ландшафты, места сбора жителей, и древние культурные традиции. Эти же моменты отражены вновь в описаниях городов, основанных исламскими правителями, при которых произошло слияние западных и южноазиатских традиций. Мастерство ремесленников отражено в великих творениях архитектуры, а знания инженеров проявились в созданных ими водных каналах.

Европейские колониальные города на побережье сначала строились как форты. Затем они стали расширяться, превратившись в открытые пространства с просторными частными усадьбами, прямыми широкими проспектами и зданиями, построенными в стиле современного европейского неоклассицизма. С этого момента начинается рост гибридных городов — административные центры, областные штаб-квартиры, а также загородные дачные поселки в горах, которые впервые появились в Индии в середине XIX века. Эти города имели специально отведенные районы с виллами для высокопоставленных английских чиновников, кварталы особняков для местной индийской знати, а также, вперемешку с ними, районы компактной застройки малоэтажных домов для состоятельного среднего класса и участки убогих жилищ для бедноты. Несмотря на то, что сельские бедняки знают, что городские улицы отнюдь не выложены золотом, а покрыты твердым асфальтом, они отправляются в город как место, где можно хоть как-то устроиться и прокормиться. Часто Город-Красавец переполнен мигрантами, гонимыми сюда голодом и безработицей. С ростом числа двух - и трёхколесных транспортных средств, движение на дорогах стало хаотичным, тротуары были захвачены беднотой, увеличились расстояния до места работы, люди стали более нетерпеливы и на улицах участились случаи вспышки гнева, являющиеся следствием социального неравенства. Чарльз Диккенс наверняка узнал бы в этой толчее знакомую картину периода промышленной революции в Англии.

И как же отличались эти портовые города, построенные по европейскому образцу, от внутриматериковых городков и сёл, в которых всё ещё наблюдались пережитки прошлого. Некоторые из них находились в руинах, другие сверкали великолепием, одни обезлюдели, другие были полны жизни. Рынки и махалла (отдельные районы города с местным самоуправлением) - такие же оживлённые, как прежде; у колодцев и вокруг баньянов, известных также как смоковница бенгальская, люди собирались для неторопливой беседы и приятного времяпрепровождения. Территория, которая находилась непосредственно под управлением Британской короны, была обозначена на карте отдельными заштрихованными красными участками, среди которых были вкрапления 600 «туземных княжеств», избежавших полного подчинения Британской империи благодаря мудрым, компромиссным решениям правителей, принятым после вспышки Восстания 1857 года и последующих за его подавлением жестоких расправ. С началом развития туризма в конце XIX века эти княжества — в Саураштре (ныне часть Гуджарата), Раджпутане (ныне Раджастан), Гималайских царствах, Хайдарабаде и Майсуре — стали самими популярными местами для туристов.

Пожалуй, самым привлекательным городом в Британской Индии был Дели. Немногие города описаны на столь многих языках, чуть ли не в антропоморфных терминах, в произведениях поэзии и прозы, и запечатлены на стольких рисунках и картинах, как Дели во времена великих моголов, в ненастные годы XVIII века, в более спокойные десятилетия начала XIX века и во время Восстания 1857 года. После его подавления взбунтовавшиеся «предатели» стали объектами массового гнева, что привело к практически полному разрушению цитадели моголов в Дели. Расправы продолжались бы и дальше, если бы не вмешательство наместника британской короны.

Вскоре после этих событий, примирительная политика и решение о картографировании районов страны с исторической архитектурой привели к учреждению в 1861 году Археологического управления Индии. Дели - сравнительно небольшой город в XVII веке - был окружен полями площадью 45 квадратных миль, усеянными многочисленными руинами прежних столиц, которые были излюбленным местом проведения пикников высокопоставленных английских чиновников. Дели часто сравнивали с Римом, и приводили в пример поэтическое описание здешних руин Розой Маколей. В XXI веке Дели теперь уже сам окружает эти 45 квадратные мили и простирается далеко за их пределами. Пример Дели может помочь лучше понять сложное и неоднозначное городское пространство Индии, а также утвердиться в правильности решения при обустройстве современных городов непосредственно в пределах и вблизи исторических центров.

После 1912 года Дели изменился больше, чем в какое-либо другое время. Перед городом встали одновременно сразу две задачи: с одной стороны, подчеркнуть важность правительственных учреждений, посредством монументальной архитектуры, и с другой -  отстроить новую столицу Британской империи к югу от старого города. Этот новый город предполагалось спроектировать по всем правилам территориального планирования, так, чтобы он отвечал санитарным требованиям, в соответствии с которыми здания лучше вентилировались, а на улицах были посажены специально подобранные деревья — образцово-показательный город, которым могли бы гордиться римляне. Эту работу было поручено сделать архитектору Эдвину Лютьену, известному проектированием знаменитых архитектурных сооружений и планировкой садов в пригородах.

Благодаря сложной системе каналов, зелёным насаждениям и продуваемым со всех сторон широким улицам было легче переносить летний зной. Вместе с тем на Департамент общественных сооружений легла ответственность обеспечить помещения для растущего числа правительственных ведомств, и предоставить их сотрудникам жильё и все необходимые услуги. Таким образом, небольшой город стал разрастаться. Каждое нововведение было предложено в нескольких вариантах, из которых  необходимо было выбрать наиболее правильное решение. 

Главным вызовом была задача сохранения 800‑летней истории. При планировке новой столицы ни один наместник британской короны не хотел, чтобы при его правлении вспыхнул бунт из-за того, что была случайно повреждена древняя святыня или молельное место. В 1914 году началась тщательное топографическое обследование территории, которое заняло восемь лет; его успешное завершение подтверждалось тем, что не было ни одного протеста в отношении того, что было снесено какое-то святилище. Это помогло в будущем.

С 1931 года Новый Дели использовался половину года как зимняя столица. Это породило интерес к его антиподу. Дели стал Старым Дели, с его несколько обветшавшим видом в сравнении с белизной зданий и стройностью зеленых проспектов Нового Дели. При этом Старый Дели обладал атмосферой, вызывавшей с 1970‑х годов ностальгию по более размеренной жизни и певучему звучанию языка урду, на котором говорят и в Индии, и в Пакистане. Сейчас старый город любовно называют по его первоначальному названию Шахджаханабад. В ходе экскурсий по историческим местам гиды, рассказывающие об истории города и различных аспектах его культуры, пытаются заинтересовать молодое поколение его прошлым, которое представляется молодежи совершенно другой страной. Крутой поворот произошел десять лет назад, когда было открыто новое метро, позволяющее людям добраться из Нового Дели в самый центр старого города, избежав сильных пробок, характерных для работы наземного транспорта. А когда там царил совсем иной мир, с его тихими аллеями и гамаками, интригующими названиями, неуловимыми запахами и обрывкам речи на урду. Сейчас же модно строить новые отели с ностальгическими названиями, и современные рестораны гордятся старой кухней. Застройка современных жилых кварталов ведется без выселения местных жителей. Под надзором Археологического управления было произведено новое напластование на старом слое исторического наследия.

Интерес к «историческому наследию» становится все больше с течением времени. Сегодня, почти спустя век после споров вокруг судьбы древних руин, Новый Дели, который тогда только строился, стал объектом пристальной заботы; каждое здание города переписано и занесено в кадастровый реестр, чтобы вдруг не допустить нечаянного разрушения. Вертикальный рост города, за который ратовали застройщики и спекулянты недвижимостью, вызвал шквал протестов, и в 1974 году по примеру Нью‑Йорка была создана комиссия по искусству, которой было поручено регламентировать проектирование облика будущих зданий. Центр города Нового Дели остается открытым и малоэтажным, как он был спроектирован Лютьеном и его командой. Тем не менее, в 1980‑х годах, т.е. спустя целое поколение, когда в адрес этого архитектора и его помощников сыпалась постоянная критика за создание «гибридов», отношение к его творениям стало меняться и сейчас они получают все большее признание.

Совершенно неожиданным кризисом стало разделение страны в 1947‑1948 годах. После погромов город имел удручающий ландшафт: разоренные виллы, принадлежавшие мусульманским семьям, спешно уехавшим в Пакистан, превратились в жалкие халупы, заселенные десятками семей беженцев-индусов; в этих кварталах появились новые базары и новые ремесла. Трагедию разделения страны, с его печальными последствиями, могли понять только те, кто пережил такие страдания, но они предпочитали не изливать свои чувства. Другие это поняли только тогда, когда выжившие жертвы гонений или их родственники написали мемуары о муках этого ада — через 50 лет после этих событий. Однако горечь утраты, отложившейся глубоко в сознании или в памяти людей, не обернулась ненавистью. Старый город стал шумным, более динамичным, из него куда-то подевалась тишина стройных аллей. Однако во всей этой какофонии можно, по-прежнему, услышать отголоски былого праздника и веселья, гул оживленных торговых улиц и ритмы забытых мелодий. А вот отношения между делийцами, которые складывались веками, не смогли исчезнуть, несмотря на все социальные катаклизмы. Потребовались десятилетия, чтобы жизнь наладилась, и она действительно возродилась.

Сейчас за городской чертой Нового Дели, на другой стороне хребта уже на левом берегу реки Ямуна было решено построить новые районы, чтобы расширить границы территории города. Такое решение было принято, исходя из твердого убеждения в том, что каждый житель должен иметь крышу над головой. Управление городского развития Дели имеет опыт строительства муниципального жилья в Азии для государственных служащих руководящего звена и рядовых сотрудников; для беженцев по субсидированным ценам; для обеспечения новым жильем скваттеров, чтобы у них появилось чувство защищенности и оптимизма, а также для сноса ветхого жилья. Обсуждались и апробировались различные концепции планирования застроек на новой западной территории. Они предусматривали зонирование районов, строительство кольцевых дорог, создание микрорайонов по американскому образцу, разделение категорий кварталов по имперской традиции, создание в английском стиле зеленых поясов вокруг города для сглаживания его острых выступов. Каждый раз при новом строительстве город становился все более разнородным в результате его расширения и вкрапления в него новых деревень. Вместо слова «колония» все чаще слышно модное слово «микрорайон»!

На сегодняшний день мы имеем следующую картину: более 200 деревень растворились в ткани городского пространства в результате применения довольно любопытного способа выкупа земли с использованием норм аграрного права штата Пенджаб. Согласно этим правилам, плотные застройки деревенских поселений должны быть сохранены, а поля вокруг них подлежали расчистке под строительство городских коттеджных поселков. Сохранившиеся поселения являются последним наследием исторического ландшафта — типичные деревни северной части Индии, с их домами, построенными впритык друг к другу, тенистыми аллеями и спокойным течением жизни. В них есть место и для размещения ремесленных мастерских и сувенирных лавок, и для вкрапления уютных ресторанчиков. Бывшие фермеры стали рантье, сдающими в аренду комнаты студентам университетов. Здесь жизнь напоминает парижские пригороды, только с индийским колоритом.

Всё зависит от того, как смотреть на историю города. Оглядываясь назад, становится ясно, что дорога к Большому Дели была выложена, излишними  и часто невыполнимыми бюрократическими препонами, попытками саботажа со стороны местных властей и хищническим поведением скупщиков недвижимости. Не менее важно, однако, не забывать смотреть вперед. В День независимости Индии испытываешь особое желание взглянуть на чистое голубое небо, где летают, зигзагами то вверх, то вниз, сотни воздушных змеев, запускаемых с крыш домов Шахджахабада. И нет ничего лучше, чем прогуляться по зеленым лужайкам, раскинутым вокруг знаменитого Президентского дворца, около которого десятки уличных торговцев предлагают вам на выбор еду со всех регионов Индии. А на закате солнца приятно пройтись дальше к Храму святого Хазрата Низамуддина Аулии, полюбоваться его красотой, послушать суфийскую музыку и древние песни, которые звучат уже на протяжении 800 лет среди нежного аромата красных роз.