Данная статья, выпущенная в свет в 2016 году, общественного резонанса не вызвала. Сегодня актуальность темы, поднятой известным казахстанским скульптором Вагифом Рахманом, возросла как никогда. Интервью в сокращенном варианте предлагается вниманию вновь.

- Вагиф Юсуфович, как вы стали скульптором?

- Из десяти детей в семье я был самый младший, лепить начал в пять лет, а с седьмого класса помогал сестре - народной художнице Азербайджана. Два моих брата скульпторы, одна сестра - архитектор, другая - музыкант. В годы сталинизма отца и дядю расстреляли, и путь в военно-морское училище мне, «сыну врага народа», был закрыт. С холодным сердцем в 14 лет я пошел в художественное училище, где поначалу ребята из кружка юных рисовальщиков не хотели меня признавать. Победило мое упрямство: дома ежедневно с 10 утра до 11 ночи я рисовал все подряд. За год так набил руку, что ребята приняли меня в свою компанию, и мы соревновались, кто лучше рисует. В 1959 году только двое из нас, выдержав конкурс - восемь мест на весь СССР - поступили в Московский художественный институт имени Сурикова.

- Ваша мотивация в творчестве?

- После окончания Суриковского института приехал в 1965 году за своей любовью, девушкой-казашкой, в Алма-Ату и остался. В городе было всего пять скульпторов, работавших в стиле натурализма. Лепить Ленина на заказ я отказывался, шел на это ради искусства, долго бился в поиске формы скульптуры, в которой как у Родена экспрессия, чувства, разум. Людям в советское время казалось, что у меня с головой не в порядке, а я был свободен. Насчет экономических условий мне много не надо, сам пробивал путь в творчестве. Конечно, экономическая блокада чувствовалась: денег почти не было, квартиру от Союза художников не получил, 27 лет жил с семьей в мастерской.

Мое жизненное кредо: художник должен каждый день доказывать, что он художник. Нельзя расслабляться, чтобы быть в форме, покоя себе не даю, для ежегодной персональной выставки выполняю одиннадцать новых произведений, от любимой работы кайфую, никогда не устаю. Заказов не беру, застрять можно, мне 75 лет, и главная задача - успеть воплотить свои идеи. Наиболее близки мне проблемные произведения гиперреализма и неореализма. Эти течения в казахстанском искусстве не преобладают.

- Из множества ваших зарубежных выставок какая самая памятная?

- В 45-летнем возрасте в Таджикистане, в 1985-м, впервые выставил 20 своих скульптур, был прекрасный прием, опубликована первая статья. Надо же было с чего-то начинать, ведь в Казахстане до 50 лет ЦК компартии запрещал скульпторам делать выставки. В 58 лет выбрал для проживания Канаду (1998 – 2003), забрал туда на самолете тонну своих скульптур и сразу открыл выставку в Торонто. Члены канадского скульптурного общества ходили удивленные - сколько бронзовых скульптур, у нас так никто не выставляется!

На международной биеннале в Баку, в 1989-м, завоевал золотую медаль, участвовал в биеннале в Японии, Венгрии. В Будапеште из 92 участников попал в четверку лучших, получил две премии. Работал во многих странах Европы, в Китае, Мавритании, Западной Сахаре, участвовал в мировых арт-ярмарках в Торонто, Нью-Йорке, Вашингтоне. Очень мне нравится моя парковая скульптура, сделанная в Тернополе, Украина, 1990.

- Самому молодому члену Союза художников Казахстана 54 года, бедность отпугивает молодежь. В этом плане у нашего искусства есть будущее? 

- Мало, очень мало молодежи. Что делать, если тюбик масляной краски стоит 5-6 долларов? С другой стороны, настоящий художник упрям: выбрал дорогу - идет до конца, великий отсев продолжается, большинство знаменитых художников мира были очень бедны. Я поддерживаю молодых скульпторов, это редкая профессия. Неофициально выбрал двоих, приходят в мастерскую, занимаюсь с ними. Одного - участника трех международных симпозиумов, толкаю на мировой уровень, потому что быть местным героем - это ерунда!

Кто в Казахстане будет уважать художника, считаться с ним, если Министерство культуры в 2013 проигнорировало уход народного художника республики К.Т. Тельжанова? А как в 2009 хоронили первого казахского скульптора Х.И. Наурызбаева - просто кошмар! С наступлением 90-х внимание изобразительному искусству перестали уделять совсем. Нельзя так делать - на глазах разрушается культура высокого уровня.

Культурой управлять надо, как в других республиках. Даже в Таджикистане Союз художников входит в бюджетное обеспечение. Информация о нас просто вычеркнута, если чиновники наверху думают, что художник должен зарабатывать путем создания ИП. Смешно создавать ИП и ждать покупателя, ведь работы не каждый день покупают. Если у художника изредка приобретут произведение по очень скромной цене, он просто счастлив. Не договора ему нужны, а поддержка. Не то чтобы нам требовалось руководство, как раньше ЦК партии, но должен быть объединяющий духовный импульс, к которому бы люди стремились. Художники выставками живут, и немногим дано претендовать на государственную премию. Для других стимулом была премия Союза художников, ради нее люди работали. Сейчас ее нет, как нет и премии Министерства культуры Казахстана.

Зарубежных гостей удивляет, как мало у нас скульптур. Но в стране нет скульптора, который мог бы за свой счет отлить двухметровую скульптуру в бронзе! Современные достижения Казахстана отражать надо, заказывать предметы искусства для истории. Министерство культуры не заключает контрактов с лучшими художниками на будущие произведения. От этого зависит финансовое, и социальное положение художника в республике. Время уходит, и словно пустое белое пятно осталось: нет авторов - нет и скульптур, люди умерли. Среди нас много таких, кто вообще не работает, и дело даже не в возрасте, где-то в 45 лет уже нет произведений.

Почему бы не выложить все эти мысли на стол президенту и правительству? С 1977 по 1983 год я был заместителем председателя Союза художников Сабура Мамбеева. Период его руководства – это пик положительной работы Союза! Мамбеев ходил к Кунаеву, убеждал: художники живут на субсидии, им квартиры нужны. Димаш Ахметович подарил нам огромный дом на улице Кожамкулова, а восемь скульпторов, и я в том числе, получили прекрасные мастерские.

Линия партии в ту пору была очень хорошей. Чтобы в областях Казахстана были художники, я открывал три областных отделения, и был потрясен, услышав слова секретаря Кокчетавского обкома партии: «Квартиры будут, - когда из области уезжают шесть инженеров - это незаметно, а когда два художника - сразу заметно!». Мэры Гурьева, Джамбула тоже поддержали художников квартирами. Верю, такие люди в руководстве еще есть, всю власть отдал бы им, если бы мог!

Я болею за свою профессию, ведь по искусству судят о процветании государства. Какие произведения казахстанского изобразительного искусства мы можем выставить за рубежом?  Кроме тех, которые были созданы в советское время, нам показывать нечего. Ни у Музея Кастеева, ни у Министерства культуры за постсоветский период приобретений не было, кроме нескольких произведений, утвержденных единолично министром культуры. В последние 25 лет многие ступени развития искусства ликвидировались, в том числе выставочные комитеты и экспертные комиссии Министерства культуры, распалась даже комиссия художественного совета при Союзе художников! В этом смысле сейчас очень большой вакуум.

- Разве плохо, что творческое самовыражение художников больше не загоняют в жесткие рамки? Коммунистическая идеология канула в лету, заодно с ней комиссии...

- Это были искусствоведческие комиссии по отбору качества, они фильтровали хорошее искусство, выводили его на суд не только внутри страны, но и мира. Их не стало, и мы, как сироты, без родителей остались. Казахстанские художники сами не знают, куда идут и идут ли вообще куда-то. Они «стесняются» сказать, к какому стилю принадлежат, и искусствоведы молчат. Чтобы критиковать, надо нутром знать, как произведение создано. Необходимо анализировать, насколько продвинулся автор сегодня или вообще никуда не двигается? Где его новые работы? Главный вопрос: куда мы идем?

Людям нужна анатомия искусства, а не хвалебные речи. Ранние критики искусства знали: критика – благородная вещь. Был, к примеру, Нурмухаммедов Нагим-Бек - настоящий такой человек от земли - занимался классическим искусствоведением, казахским искусством: рождение орнамента, использование его в живописи. А нынешние искусствоведы пишут не статьи-исследования по искусству, а «поминальную»: лишь бы упомянуть того-другого, чтобы не обидеть. Вот и кочуют одни и те же имена из одной статьи в другую.

О том, в каком состоянии мы оказались, говорить надо на конференциях, дискуссиях, собраниях Союза художников. Никто их не проводит, последняя критическая конференция была в 1986 году! Сейчас такую конференцию собрать не смогут. Искусствоведы занялись бизнесом, открытием частных галерей, превратившихся в арт-магазины. Покупатель нынче не спрашивает: кто автор произведения? Для него это просто товар для украшения интерьера. Автором не интересуются - вот в каком положении оказался художник!

Чтобы создавать произведения, художник нуждается в творческой обстановке, в которой он чувствовал бы себя уверенным гражданином своей страны. Самое радостное состояние - когда он может смотреть на солнце, звезды, облака. Тогда человек сильный, не творить он не может! Это состояние утеряно, никто не хочет смотреть в небо и радоваться, потому что нет отправной точки, духовного стимула, люди смотрят вниз под ноги, как бы не споткнуться и не упасть.

- В тяжелые времена проверяется творческой потенциал личности. Как заложник своего таланта настоящий художник в любых условиях видит задачу в создании мечты...

- Меня это тоже касается. Прожив в Канаде пять лет, я вернулся в 2003 году не в Баку, а в Алматы. По мне, в Казахстане лучше создавать произведения, чем в Азербайджане, хотя это и спорно. В этом смысле Казахстан может гордиться, что он Казахстан. В советское время мы были закрыты - как в глубоком сундуке. И вот, когда нас из сундука выпустили, часть художников уехала за границу, не созревшая для нового часть продолжала работать по-старому, а молодежь только сейчас начала созревать. В развитии искусства нет остановки, после ночи наступает утро: ситуация скоро изменится, и появятся прекрасные произведения. Я абсолютно уверен в великолепном нашем развитии!

- Спасибо за интервью.

Автор: Дина Дуспулова, арт-эксперт